Питер О`Доннел - Единорог
После этого Вилли стал мерно сгибать и разгибать трубу, после чего она переломилась пополам ровно по бороздкам, и в руках у него оказались два отрезка с концами, как у зубила.
— Неплохая штука свинец, — удовлетворенно буркнул он. — Тяжелый.
— Да. — Модести взяла одну часть трубы и взвесила в руке. — Можно использовать и для других целей.
— Например? — спросил Вилли, быстро посмотрев на нее.
— Потом… В другой раз, Вилли-солнышко. Вилли снова привел в порядок ножку кровати и улегся на нее. Модести вернулась на свою кровать.
— Я не рассказывал тебе об одной моей японской подруге, которая ловила жемчуг? — спросил он.
— Ловила жемчуг? Нет, это что-то новое.
— Очень симпатичная девчушка. Только она постоянно тренировалась — задерживала дыхание. По нескольку минут не дышала! И главное, тренировалась в самое неподходящее время…
— Ив постели тоже?
— Вот именно. Принцесса! В постели. Первый раз, когда она отмочила этот фокус, я перепугался до смерти… Вот и говори после этого об ужасах.
— Я все никак не могу понять, выдумываешь ты эти истории или нет, Вилли-солнышко, — сказала Модести и рассмеялась.
— Я ничего не выдумываю, — обиженно ответил он. — Просто во мне, наверно, есть что-то такое, что притягивает девиц с причудами.
Герас помешивал ложечкой кофе.
— Послушайте, — сказал он. — Я не хочу, чтобы все пошло наперекосяк. Если Блейз и Гарвин очень сообразительные, то они начнут отвинчивать решетку, как только стемнеет. Если они просто сообразительные, то займутся ею завтра вечером. Если же у них не хватит смекалки… — Он пожал плечами… — Тогда мы немножко позабавимся…
Он обвел тяжелым взглядом своих людей, собравшихся за обедом в столовой виллы.
— Вымой посуду, Форли, — сказал он, показывая на стол. — А потом, когда все сделаешь, поднимись наверх.
— Зачем? — тревожно спросил он Гераса.
— Ты приляжешь на диван и будешь читать порнографическую книжку, — ухмыльнулся Герас. — А заодно слушать, что там происходит. Может, услышишь какие-то там звуки. Вдруг они уже вовсю отвинчивают ножку… — Герас закурил сигарету и сказал: — Начиная с половины одиннадцатого в большой комнате, что выходит на террасу, должен дежурить один человек со стволом и еще один в саду. Тоже с пушкой.
— Но почему? — спросил Уго. — Если они сумеют выбраться, мы должны их пропустить, так?
— Ты болван, Уго, — фыркнул Герас. — Если они захотят уйти, то мы их должны, понятно, пропустить. А если они не захотят уйти? Если они решат, что мы завалились спать? Если они захотят отплатить нам за гостеприимство?
— Гарвин работает ножами как никто, — тревожно пробормотал Форли. — А Модести Блейз…
— У Гарвина сейчас нет ножей, — перебил его Герас. — И у женщины тоже нет ничего. Но они опасны. Поэтому двое должны быть на дежурстве. Эмилио, проследи, чтобы все было в ажуре.
— Начиная с десяти тридцати? — переспросил Эмилио.
— Да. — Герас встал и посмотрел на часы. Девять пятнадцать. — Ну ладно, — сказал он, — давайте для разнообразия сыграем в покер. А то мне надоел кункен.
Глава 11
Солнце еще не село. В запертой комнате были закрыты ставни. Обе кровати были поставлены на попа в середине комнаты, поддерживая друг друга верхушками. Они были скреплены жгутами из одеял, а матрасы лежали на верхушке, чтобы на этой перевернутой букве V создалась удобная площадка.
Вилли сидел на корточках на этом возвышении, возле электрического провода с лампочкой. Свет был включен.
Затем Вилли прислонил свое «зубило» острым концом к потолку и ударил по нему вторым отрезком трубы. Удар получился негромким, но острие вошло в штукатурку на четверть дюйма. Модести тем временем гремела фаянсовыми кружками, пускала воду из крана, подставляла под струю кружки, опорожняла их в унитаз и спускала воду.
Вилли продолжал свою работу. Пять минут спустя ему удалось отколоть первый кусок штукатурки. Затем он кивнул Модести, и та хлопнула дверью в уборную, а Вилли ловко выбил кусок обрешетки ударом своего зубила. Затем он просунул руку в отверстие и нащупал балку потолка.
Балки шли от окна к двери. С помощью своего «зубила» Вилли пометил себе прямоугольник на потолке и снова принялся за дело. Двадцать минут спустя он отбил кусок штукатурки шириной пятнадцать дюймов и длиной в два фута. Ширина как раз соответствовала расстоянию между параллельными балками.
Обрешетка легко ломалась, и Вилли с помощью одеяла приглушал треск оставшихся фрагментов. Модести создавала шумовую завесу, то и дело спуская воду в бачке унитаза.
Вилли привстал и просунул голову и плечи в отверстие, затем, сделав усилие, проник на чердак. Модести увидела его лицо в прямоугольном отверстии — он протянул руку, чтобы подхватить лампу на проводе, которая была в шести дюймах от края отверстия.
Тогда Модести взяла свою пляжную сумку, взобралась по импровизированным «лесам» и тоже протиснулась в дыру.
Вилли осторожно исследовал чердак. Модести приподняла лампочку, насколько позволял провод, чтобы ему было лучше видно. Несколько мгновений спустя он показал жестом, что все в порядке.
Он нашел люк.
Модести опустилась на колени рядом с Вилли.
У люка была деревянная квадратная крышка на петлях примерно в три фута. Вилли приподнял ее на дюйм и, приложив глаза к щелке, посмотрел вниз. Они находились над концом широкого коридора. Неподалеку стоял диван. Вилли приподнял крышку чуть выше и жестом пригласил Модести взглянуть.
Модести увидела затылок и плечи Форли. Он прилег на диван и читал какую-то книжку.
Модести жестом велела Вилли снова опустить крышку. Она чуть нахмурилась. В общем-то было нетрудно спрыгнуть прямо на Форли и вывести его из игры, но для этого нужно было открыть люк полностью. Но тут могли заскрипеть петли, и Форли получал возможность крикнуть.
Вилли легонько постучал пальцем по запястью Модести. Она посмотрела на него. Он сделал кружок из большого и указательного пальцев. Потом подполз к проделанной им дыре и скрылся внизу. Вскоре он снова появился на чердаке. У него в руках были две свинцовые трубки.
Модести покачала головой. Вилли, конечно, умел прекрасно метать не только ножи, но и самые разные предметы. Ему не составило бы труда оглушить Форли, но, когда трубка упадет на пол, стук услышат внизу.
Тут Модести увидела, что Вилли привязывает к отрезку трубы жгут из одеяла длиной в семь или восемь футов.
Затем он распластался у люка на животе, а Модести стала осторожно приоткрывать крышку. Дюйм, три, восемь… Скрипа не последовало. Вилли навис над отверстием. Модести прижала его поясницу к полу, чтобы ему было удобнее осуществить задуманное.
Вилли Гарвин тщательно все рассчитал и затем одним неуловимым движением метнул свинцовый отрезок трубы. Снаряд угодил Форли точно по затылку. Бандит не успел никак отреагировать, только руки его безвольно обвисли, а книга осталась лежать на коленях итальянца. Свинцовая труба соскользнула с дивана и повисла в футе от пола, раскачиваясь, словно маятник.
Затем Вилли втянул ее обратно, Модести приоткрыла люк пошире. Вилли сел, потом просунул ноги в отверстие. Еще одно движение, и он повис на руках и мягко спрыгнул на пол. Модести сбросила ему сначала свою пляжную сумку, потом обе трубки.
Когда она столь же бесшумно приземлилась рядом с Вилли, тот уже обыскивал Форли. Огнестрельного оружия при нем не оказалось, но Вилли обнаружил в его кармане кнопочный нож с костяной рукояткой. На какое-то мгновение Вилли застыл, проверяя нож на кончике пальца. После этого он грустно выпятил вперед нижнюю губу. Нож Форли не вызвал у него восторга, но на безрыбье и рак рыба…
Модести приподняла пальцем веко Форли. У него явно было сотрясение мозга. Насколько сильное, Модести не могла определить, но было ясно, что минут пятнадцать он будет лежать спокойно. Этого должно хватить. Не было нужды связывать его. Через пять минут все будет кончено — тем или иным образом.
По лестнице они спустились в холл, где было несколько дверей, в том числе и в большую комнату, выходившую на террасу. Чтобы не шуметь, они спускались босиком.
Дверь была закрыта. За ней слышались голоса, потом звякнул стакан. Еще одна дверь была приоткрыта. Насколько они понимали, стена той комнаты была общей с кухней. Вилли первым вошел в эту комнату, держа нож за кончик лезвия тремя пальцами, в том числе и большим. За ним с интервалом в один шаг следовала Модести. Пляжную сумку она оставила у лестницы, в одной руке у нее было конго, в другой кусок трубы.
Они остановились, пытаясь увидеть то, что хотели. Наконец они добились своего. Дверь в общей стене. Вилли тихо подошел к ней и приоткрыл. В кухне никого не было. Он оставил дверь приоткрытой, подошел к Модести. Та уже сняла рубашку. Она была обнажена до пояса, готовая пустить в ход Ошеломитель, прием, который гарантировал замешательство оппонентов на три секунды.
